Но они же работали! Ещё как работали! Я любил их. Я наслаждался ими, и они мне нравились. Я нуждался в них. Они были свободной любовью и новой свободой. Каждый раз. Новым приключением. «Ответом». Но затем, на смену одним отношениям неизбежно должны были прийти другие.
«Отношения» были различных видов: случайные, серьёзные, с помолвкой (с обручальным кольцом или без него), с сожительством, с раздельным жительством, с далеко раздельным жительством, продолжительные, периодические, по телефону. От «невинных и милых» до низменных.
Они поднимали мне настроение. Я говорил себе, что состоять в отношениях – гораздо лучше, чем мастурбация и проститутки (разве не так?). Моим партнёрам это тоже нравилось (или нет?). Они давали мне чувство близости, я чувствовал себя живым. (Если разобраться, то такие же чувства я получал и от проституток). Во всём, что касалось занятия сексом, я производил впечатление нормального, активного и здорового человека – с внешней стороны. Конечно, чем дальше я мчался по «Проспекту Романтики и Отношений», с каждой новой встречей всё больше надо мной нависал жуткий призрак импотенции. Но я не хотел видеть этих предупреждающих знаков.
Странно, но эти отношения не удерживали меня от мастурбации или встреч с проститутками. Казалось, что отношения отличались от других форм употребления похоти, однако моя тёмная сторона всё ещё не оставляла меня. Отношения не могли излечить меня. Они никогда не могли удержать меня от других видов наркотика. Оглядываясь назад, я вижу, что они не просто скрывали моё состояние – они поддерживали его.
Я никого не стал бы слушать, если бы мне сказали, что я веду неправильный образ жизни. «Вы не можете отнять это у меня!» (Так же я реагировал на замечание моей матери не играть с самим собой, когда был ребёнком). Я был главным, я хотел “контролировать моё употребление и наслаждаться им”. Отказаться от отношений означало бы потерять самую привлекательную для меня форму наркотика, лишиться моего “источника жизни”. Я нуждался во всех тех «бутылочках», припрятанных там и сям – как раз на случай, если у меня закончится «выпивка».
В выздоровлении я увидел, какой плоской была моя жизнь. “Отношения” отнимали у меня целое измерение бытия. Они поддерживали и усиливали недостатки моего характера, я не мог увидеть себя в истинном свете. Чтобы научиться подлинному союзу с другими, мне нужно было сначала измениться, но в той атмосфере я измениться не мог!
Однако как только я прекратил сексуальное употребление во всех формах, включая отношения, и начал всё больше и больше побеждать похоть, я начал вступать в новое измерение, совершенно новую реальность.
По мере того, как я начал менять свои установки по отношению к самому себе и другим, я стал приобретать новый набор ценностей. Я становился новой личностью, изменённой личностью, лучшей личностью, и этот процесс всё ещё продолжается. Выздоровление. Внутри той старой двухмерной анти-реальности у меня не было шансов узнать, что такое настоящая жизнь. Это было невозможно. Но как только я “заново родился”, стали происходить очень глубокие изменения. Старый образ жизни производил во мне внутренний раскол – для меня это была смерть. Я больше не хотел того, что прежние «отношения» могли мне дать. Я больше не хотел платить эту цену – внутри себя.
Я заключаю слово «отношения» в кавычки, потому что я часто просил разных людей, в том числе моих бывших партнёров, показать мне, где я действительно находился во взаимной связи с людьми, то есть был по-настоящему близок. «Основной факт, который мы не удосужились признать, — это нашу неспособность установить с другими людьми отношения, основанные на сотрудничестве», – говорится в книге «12 Шагов и 12 Традиций», Четвертый Шаг (стр. 63). И если это истинно для алкоголика, насколько же в большей степени так происходит с сексоголиком, чья болезнь наносит удар по самой сердцевине его или её побуждений, установок и поведения во взаимоотношениях?
Я всегда забирал, и обычно партнёры хотели меня по тем же причинам, по которым я хотел их. Хочу, хочу, хочу… Брать, брать, брать… Мне, мне, мне… Два человека играют в игру – удержать друг друга от жизненной реальности. Сам факт, что я и не помышлял о браке, означал, что я отрицал часть жизни – правду о самом себе, и при этом цеплялся за похоть и созависимость, которым в жизни не место. Постоянно “влюбляясь”, я исключал из своей жизни любовь. Оглядываясь назад, я вижу, что использовал «отношения», чтобы контролировать сексоголизм. И даже в течение моего первого периода трезвости в Программе я использовал секс с супругой, чтобы оставаться «трезвым». Это одна из форм моего поведения, которая препятствовала выздоровлению.
Какое же благословение для двух людей знать и доверять друг другу на глубинном уровне! Чтобы такое единство стало возможным, люди должны быть готовы меняться в лучшую сторону. В атмосфере болезни я не мог измениться. Вместо этого я каждый раз предпочитал менять партнёров. Вот почему слова «давай поженимся» всё разрушали. Для сексоголика «отношения» и брак различаются как параллельные вселенные.
В трезвости брак является очищающей силой в жизни каждого из нас. Вот почему для меня отношения работали против выздоровления. Отношения, как кто-то сказал, подобны наблюдению зрителя за спортивным соревнованием, тогда как брак – это фактическое участие в игре. Также кто-то ещё добавил, что «брак является нашим последним, нашим лучшим шансом вырасти». Для меня, сексоголика, отношения были основаны либо на похоти, либо на созависимости, или на том и на другом. Они были без обязательств, всегда можно было “сбежать”, и мы оба это знали. Мы лишали друг друга возможности прожить всю жизнь в горе и в радости, пройти через трудности к победе, истинному единению, любви и песне. Там не было Бога.
В трезвости в своём браке я находил каждую из “бутылочек”, которые я припрятал в предыдущие годы, и неуклонно избавлялся от них. Даже если они таились в моём сердце, каждая из них отнимала часть меня. Шаг за шагом я отказывался от того, чтобы даже подумать о возвращении к ним. Я отдал и до сих пор отдаю Богу мою потребность в них. (Несмотря на сомнения, я это ясно чувствовал). Только когда я принял на себя обязательство оставаться верным одному человеку, без какого-либо «запасного аэродрома», даже если бы это означало остаться одному, я начал понимать, что на самом деле значат любовь и единство, и стал познавать свободу, к которой всегда страстно стремился.
Супруга и дети являются Божьим даром для меня, благодаря им я прошёл через боль взросления как личность и стал членом человеческой семьи. Я не хочу обратно в свою старую двухмерную анти-реальность, потому что у меня есть нечто гораздо лучшее. Жизнь. То, что казалось мне “хорошим”, на самом деле оказалось врагом лучшего. Пока я не отпустил свои убеждения о том, что есть “благо для меня”, Бог не мог вложить в мои руки настоящее благо.
15 сентября 1986, испр. 1/90